полеты в космос возможны только на околоземную орбиту. Но это потрясающее зрелище…
– Простите, а как вы погоду узнали? – решил я покорить маленькую вершину незнания, дабы потом не взойти на пьедестал идиотизма перед более массовой аудиторией.
– Через миттенцер разумеется! Через что же ещё? Вы просто не очень любите этот коммуникатор, поэтому ваш аппарат ношу с собой я.
С улыбкой, уничтожить которую способен лишь ядерный взрыв, девушка протянула мне маленький белый браслет овальной формы. Только сейчас я заметил, что точно такой же аппарат висел на ухе Эйприл неприметным украшением. На «коммуникаторе» красовались маленькие буквы «DA».
– А как он работает? – поинтересовался я, пристраивая белый овал за ухо.
– Это тест? – подняла девушка бровь.
– Нет, это не тест. Как митан… Митер… Э-э-э… В общем, как это работает?
– Миттенцер – это коммуникатор последнего поколения, с самым скоростным подключением ко всем информационным базам. Картинка и звук ультрачастотными волнами посылается в нужные слои коры головного мозга. Управление простое – вам нужно лишь захотеть, чтобы он включился, и он включится. Это точно не тест?
– Точно-точно! Почему это должно быть тестом?
– Потому что этот коммуникатор разработала ваша компания.
Её слова утонули в приветственных звуках миттенцера, которые разорвали мой слух оркестровыми фанфарами, рождая перед моими глазами изощренные визуализации из электронных графиков, быстро перетекающих друг в друга. В конце приветствия анимационные «кругаля» образовали две больших буквы «DA». Прямо в воздухе перед моим лицом возник интерфейс, с неимоверным количеством функций, от обыкновенного телефонного звонка, до скоростной диагностики моего тела. Стоило мне допустить мизерное желание влезть в какую-либо программу, как она тут же начинала работать, перекрывая собой всё рабочее пространство интерфейса, и точно так же она закрывалась.
– Какое странное название, – размышлял я вслух, пока мои глаза были заняты освоением новой футуристической игрушки. – «Миттенцер», кто вообще это придумал.
– Сэр, с вами всё в порядке? – сквозь полупрозрачные картинки интерфейса Эйприл выглядела более чем взволновано. – Может вам наладить настройки Мобионса?
– С чего это вдруг?
– Извините, но все названия ваших изобретений, вы сами и придумали! Миттенцер – это анаграмма из латинских слов «mitte in-cerebrium», что можно перевести как «посыл в мозг».
Дело ясное – ещё пара вопросов, и меня будут пеленать для помещений с мягкими стенами, специальной кроваткой и персоналом со шприцами за пазухой. По бритвенному лезвию босиком хожу, не иначе!
– Вы должны знать больше, чем все остальные! – отвечаю я. – Если соберётся большой консилиум академиков, то вы должны выйти перед ними и сделать так, чтобы на фоне вас они казались сопливыми школьниками. Вам за это платят, Эйприл.
– Да сэр, – моя помощница виновато потупила взгляд. – Простите, за мою дерзость.
Почувствовав себя "на коне", я уже не мог просто остановится, и решил окончить тираду эффектным добивающим вопросом.
– Скажите, вот что означает название «Мобионса»?
– Простите, сер, – девушка выглядела растерянной пятиклашкой не выучившей урок. – Но только вы знаете ответ на этот вопрос. Вы даже основали конкурс, который посвящен отгадке названия. Правда мы до сих пор так и не поняли, это гениальный рекламный ход или большая шутка?
– И то, и то! – ответил я, отмахнувшись от продолжения тупикового разговора. Больше терроризировать бедолагу не имеет смысла, да и довольно подозрительно выглядят мои допросы о своих же детищах.
А их у меня было не мало! Стоило мне ввести свои данные, как всемирная информационная база выдала тоны статей, сведений и деталей о моей (и не моей одновременно) жизни. В моей копилке побед были и оконченный биохимический факультет какого-то института, и несколько учённых степеней, и спортивные награды по стрельбе и самбо, и лучшие результаты всемирных соревнований по паркуру, и многое, многое другое. Складывалось впечатление, что любая деятельность к которой я прикасался доводилась мной до идеала. Моей персоне принадлежала одна из самых крупнейших мировых корпораций «DA», при которой имелся свой институт по исследованию человеческого мозга и разработке технологий на этом поприще. Моё влияние раскинулось до мирового масштаба: цифровые технологии, банковские акции, медицинские достижения, огромный массив благотворительности в мировой культуре, почётные звания в нескольких странах…
Ух, ай да я!
С одной стороны список до мелких мурашек впечатлительный и несколько раздут, но если учесть что я с самого рождения знал наперёд последующие тридцать лет и с самого старта имел феноменальную память, то фантасмагоричность ситуации сглаживается и обретает логическую основу. Единственного, чего не было во всех обозревательных статьях, так это информации о моей личной жизни. Таблоиды захлебывались любыми темами, критически смаковали любые детали, кроме одной – семья.
Мир сговорился? Где моя жена?!
Тем временем наш кортеж давно въехал в какой-то небоскрёбный мегаполис, и с трудом прорывался через потоки чудного автотранспорта. Моя верная помощница несколько сконфузилась из-за такой скорости, ведь час назад она горделиво объявляла, что проблем с перемещением не будет.
– Опять пикетчики! – сконфужено жалилась она. – Осадили целое авеню вплоть до головного офиса.
– За что борются? – интересуюсь я, и одновременно с тем по «миттенцеру» ищу новостные выжимки об этой акции.
– Как всегда, против вашей азиатской инициативы…
Девушка была права – вот уже как пять лет меня считают сопричастным к некоему «Азиатскому конфликту», который перевернул политическую и экономическую картину мира вверх дном. Исходя из журналистских расследований, та война была на руку нескольким крупным политикам и бизнесменам, где числился и я. Доказать напрямую никто ничего не смог, но акции народного протеста то и дело будоражили города, где обитали офисы моей корпорации.
Бороздя просторы информационных источников, я ненароком сделал второй вывод о нашем будущем – познавательные процессы разогнались до скорости электричества, бьющегося в проводах. Мало того, что все знания и весь опыт человечества был собран в одну легкодоступную базу именующуюся В.И.П. (Всеобщее Информационное Пространство), так и развлечения атаковали бедного «хомо-сапиенса» пулемётной очередью. Некоторые рекламные баннеры на улицах при включенном «миттенцере» проецировались прямо в мозг, выводя картинку перед глазами. Информации стало слишком много! Не могу взять в толк, как человечество приспособилось к этому пиршеству звука и видео, но меня уже откровенно мутило от преизбыточной дозы новых знаний. Наверное, именно поэтому я не любил собственное творение.
– Боже, сколько же их тут! – взволновалась Эйприл, выглядывая в окно лимузина, пока наша машина протискивалось сквозь агрессивную толпу с плакатами. – Джонни, освободи дорогу! Иначе мы никогда к выходу не подъедем.
Джонни молодец! Хоть в глаза я его и не видел, а вспомнить его должность мне так же сложно, как обхватить собственный локоть (пальцы не сомкнуться), но парень своё дело знал – через
